Милан Милетич: В любом московском парке можно взять и побежать. Татьяна Воротилина, девушка-киборг: «Пинок металлической ногой очень эффективен»

Мастер спорта по велоспорту, тренер по бегу, бывший (насколько это возможно) спецназовец, серб, который родился в стране, которой больше нет - Югославии - долго странствовал по свету и открыл в Москве социальный проект Nula, а потом - клуб любителей бега «Столица» (вместе с ребятами из Московского Марафона). В интервью он часто рассказывает , о том, что бег - это средство, а не цель, но нам мало известно о нем самом. И, пока этот человек меняет образ московского бега, редакция Stride Mag решила выяснить, кто такой Милан Милетич.

S. Как война (в том числе осада Сараево в процессе распада Югославии , начавшегося в 1991 году) повлияла на твое детство?

М. У меня очень хороший слух, и я мечтал учиться в музыкальной школе, но мне не удалось туда поступить из-за войны - я тогда был совсем маленьким, мне было 10-11 лет. Папа был на войне, в Хорватии и Боснии, а мы с братьями, как и все дети, проводили достаточно времени дома, потому что на улице царило беззаконие, хулиганство. Но в этой ситуации было и кое-что забавное, потому что, когда страна достаточно бедная, ты учишься импровизировать в детских играх, учишься обходиться на улице минимумом игрушек. Было достаточно интересно. Страна была бедная (как и сейчас), но, чем беднее люди, тем они крепче держатся вместе. Чувствую, что первая война помогла понять, что мне не нужно много, чтобы я был счастлив. Больше повлияло второй раз, когда бомбили страну во время войны за Косово , и я пошел в армию. Тогда я уже был подростком восемнадцатилетним.

S. Скажи, пожалуйста, почему ты пошел в спецназ? Это казалось логичным способом зарабатывать, в связи с военными действиями?

М. Когда я закончил колледж, так у нас называется средняя школа, я очень хотел попасть на факультет физической культуры. Я был гиперактивным ребенком, так что прилежного ученика из меня не вышло, на бесплатное образование рассчитывать не пришлось, и я стал искать работу. Мой папа и дед работали в типографии - папа был старшим мастером, учился в Германии. Он был очень известным в среде типографов в Сербии. Отец ожидал, что я буду этим заниматься, но это было не мое, мне не очень нравилось стоять над машиной. Я социальный человек - люблю болтать с людьми, а машины - это не мое. Да и зарплата там была небольшая, так что я поработал столько, сколько хватило на оплату учебы в университете, и ушел. И как раз открылся конкурс на спецназ, где в 2001 году можно было «поднять» 1000-1500 евро. Как у любого тинейджера у меня было романтическое представление об армии, войне и настоящей дружбе - слишком много читал Ремарка. И я выбрал спецназ. И вот на конкурсе в первый день нас было 640 человек, потом был отборочный процесс, и нас осталось 80. Потом шесть месяцев обучения, и нас осталось 50 человек.

S. Это были какие-то спортивные испытания?

М. Это называется психо-физический отбор. Ты минимально спишь, тебя минимально кормят, постоянно находишься под психофизической нагрузкой и в первые десять дней, в принципе, 50 процентов людей отваливаются. Выживают самые упрямые. Причем, это всегда неожиданные люди.

Если судить по американским фильмам, спецназовцы - это такие накаченные ребята. Но в настоящем спецназе качки «отваливаются» первыми. И человек, который не выглядит, как спецназовец, когда ему даешь пистолет, стреляет, как будто он с ним родился.

S. Читала, что твой папа хотел, чтобы ты стал футболистом, но не вышло, вероятно, из-за того, что ты был пухленький. Как было на самом деле?

М. Я до 16 был прямо «бочкой». Плюс, как у многих в этом возрасте, у меня были проблемы с координацией. Вот и стоял на воротах. А все ребята в команде были уже взрослые, худышки, с хорошей координацией и классно играли в футбол. Папа всегда учил ребят играть в футбол, посвящал им больше времени, а я, его ребенок, стоял на воротах. Мне как маленькому ребенку это было больно и обидно. Что все талантливые, а я совсем плохой. Из-за этого футбол и баскетбол не мое, хотя сейчас я умею, конечно, играть. Но это развилось, когда я уже стал старше. А потом пошел заниматься циклическими видами спорта. Там попробовал все.

S. Почему тебе подходили эти виды спорта? Что ты в них увидел, что понял: это мое?

М. Точно сказать не могу. Я очень любил проводить время на улице. В этом смысле велосипед прекрасен. Мне это дало ощущение свободы, одиночества. Постоянно с тобой рядом есть люди, постоянный обмен информацией, а это момент, когда ты три часа в одиночестве. Сел на него и катаешься на улице по четыре-шесть часов. Свежий воздух, солнышко, дождь - не важно, просто крутишь педали, наслаждаешься тренировкой, природой, хорошей компанией. Тот же самый бег. Можно думать или вообще не думать, а расслабиться и попасть в медитативное состояние. И это лечит.

S. Почему ты поехал во Францию в свое время? Почему не остался в Сербии?

М. Я закончил спортивный факультет, и можно было больше не работать в спецназе и вот наконец-то спорт, большая любовь. Столько энтузиазма, желания. Я с чистой душой уволился (хотя папа ругался, потому что у меня была возможность продолжать карьеру офицера - хорошая зарплата и так далее). Я начал ходить от клуба до клуба и говорить, что я очень крутой, хорошо делаю свою работу и могу сделать людей чемпионами. Но в любом клубе интересовались, кого я знаю, кто меня прислал и так далее. Пришло горькое понимание, что весь энтузиазм и все знания ни к чему не приводят в нашей стране, да и тут тоже. Но деньги-то нужны, а в типографию как-то не хочется. Пришлось идти опять в спецназ, и я пошел во Французский легион . У них, на самом деле, очень жесткий отбор - короткий тест, и его проходит один человек из семи. Я был не самым идеальным кандидатом (у меня был опыт сербского спецназа, а людей с опытом сложнее переучивать), но все равно попал. Через шесть месяцев отборочный процесс закончился, и я задал себе вопрос, хочу ли я этим заниматься всю жизнь, - ведь это значило бы отказаться от семьи, друзей, настоящей работы. Я понял, что не хочу воевать чужие войны за деньги и не стал подписывать контракт.

S. И сразу поехал в Швецию?

М. Нет. Вернулся в Сербию. У меня был друг из Австралии, он работал в Швеции лесным гидом, и он меня пригласил туда: там нужно было уметь читать карту, ориентироваться в природе, немного похоже на спецназовские курсы выживания, только мирно и в палатках. Сидеть дома и работать по 10 часов за 250 евро не очень хотелось, и я согласился быть гидом.

S. Ты как-то сказал, что человек, служивший в спецназе, марафона не боится. Что такого страшного было в спецназе?

М. Во всех элитных спецназах отбор очень жесткий. Проходят единицы, и им все марафоны и IronMan’ы и ультрамарафоны и все остальное, что есть в этой «спортивной экзотике», - просто смешно. Первые десять дней ты еще на адреналине, но потом ты понимаешь, что двух часов сна не хватает. Где-то к тридцатому дню я из-за недостатка сна стал галлюцинировать. Также минимальное питание. Ты получаешь большой рацион еды, но у тебя нет времени его съесть. Инструктор говорит: у вас есть пять минут. А потом надо бежать «десятку» вверх-вниз, вверх-вниз по холмам.

Люди просто блевали сразу. Я это сухое мясо клал в карманы и в течение дня, когда была минута, понемногу ел.

В стрессовых ситуациях быстро соображаешь. Плюс, я быстро понял, что мясо не работает, а работает сахар, и менял мясо на шоколадку - 45 дней прожил на 500 г шоколада в день. Когда я закончил спецназ, меня больше не мотивировали никакие спортивные достижения в обычной жизни. Ты прошел уже вещи в десятки раз более тяжелые. [Стандартные мотивационные фразы типа «Докажи себе, что можешь»] уже не работают. Но самое тяжелое - это когда перестаешь работать в спецназе. Начинаются самые большие проблемы.

S. Из-за рутины и скуки?

М. Из-за возвращения в нормальную жизнь. Три месяца назад ты был богом, мог спасти или убить человека, и как спецназ юридически за это не отвечать, ведь ты на войне. Обычные люди были для тебя предметом, никем, а теперь к ним надо относиться по-другому, с ними надо считаться. Еще одна проблема, с которой сталкиваются люди, уволившиеся из спецназа, и моя тоже: некоторое время после возвращения ты не можешь заниматься сексом. Это такой синдром клинический. Вместо того, чтобы расслабиться и заниматься сексом, ты мучаешься от флешбеков, заново проживаешь ситуации, которые были там, на войне, и без помощи медикаментов ты практически не можешь заниматься сексом. Это длилось примерно полтора года, потом успокоилось. Сейчас случаются флешбеки раз в месяц по три-четыре ночи. Мне снится, что я бросаю своих друзей, что они пошли умирать на войну без меня, и все на меня обижены.

S. Это всё на самом деле отражает твои чувства?

М. В том-то и дело, что нет, но это сидит где-то глубоко внутри, потому что заложено воспитанием. Всех нас учат не бросать друзей, когда мы ещё детишки, а на самом деле надо учиться отпускать и продолжать свою жизнь. Воспитание, которое мы принимаем через религию, культуру, семью нас формирует, когда мы маленькие. Поэтому, когда мы становимся взрослыми, то ведем себя немного странно, потому что нас так воспитывали. К примеру, традиционно нас учат, что геи - это плохо. И вот взрослый человек тридцати лет ненавидит геев…

S. Просто потому что ему сказали об этом в детстве.

М. Да. Еще сказали, что разводиться - это плохо, и вот ты разводишься и чувствуешь вину. Понимаешь, что это было самое лучшее решение, но чувствуешь вину. Почему? Потому что всегда учили, что это плохо. Короче, то время после работы в спецназе было тяжелым.

S. Что тебя вернуло в нормальную жизнь?

М. Я освободился от этого и сейчас продолжаю. Понял, что не могу делать статическую работу, что не хочу жить с родителями, что я хочу свою жизнь и работать на работе, которую люблю. Зарабатывать достаточно денег, чтобы провести пенсию в горах или на море в маленьком домике и читать книги весь день, пока не умру.

S. …И поэтому ты приехал в Москву, ведь здесь море и горы.

М. Москва - это еще один шаг, еще одна ступенька к этой пенсии, когда мне будет больше, чем 55-60 лет. Сейчас это просто еще один цикл.

S. Ты говорил, что приехал в Россию со 100 евро в кармане…

М. В принципе, так и было. Я два раза приезжал в Россию. Первый раз в 2010 году. Работал преподавателем физкультуры в школе в Покровском-Стрешневе, и мне очень нравилось. Проработал восемь месяцев, но, несмотря на то, что у меня был иностранный диплом и IELTS, и разговорный английский отличный, меня попросили уйти. Ничего подобного не практикуется в подобных школах в Европе: если ты учитель литературы, логично, что это должен быть native speaker, но преподаватель физкультуры может быть откуда угодно. Но в Москве все по-другому. Было жаль: меня очень любили дети, и я очень любил эту работу, нравилось, что я могу с ними делиться своим опытом. Это всё были дети из очень обеспеченных семей, но кроме денег им большинство родителей ничего не дарили. Ни внимания, ни любви. Только деньги. И они в тебе видели и преподавателя, и старшего брата, просили совета. Короче, было обидно.

Я разочаровался, вернулся в Сербию. Но потом в Москве и в мире начался беговой бум, и мы с моей подругой Камиллой Газиевой открыли Unity Run Camp - делать спортивные лагери за границей, интенсивные недели в Москве. Потом Камилла вышла замуж в Штатах, и я практически остался без проекта, потому что она круто работала с администрированием и маркетингом, я хорошо работал с людьми. К сожалению или к счастью, я пошел в I Love Running на полтора месяца, успел там поработать, но мне не понравились неуважительное и немножко агрессивное отношение к сотрудникам внутри компании, я не хотел это терпеть, и ушел. Тогда мы и создали Nula Project, который хорошо поработал полтора года.

S. Кажется, что дольше - столько было вокруг него шума и классных ивентов. Кстати говоря, почему проект закрылся?

М. Да, было круто. Это был еще один шаг и опыт. Я люблю длинные отношения, но, если видишь, что проект не развивается, не растет или не приносит удовольствия, надо идти дальше. Или отпустить, если нашелся человек, который делает это в десять раз лучше тебя. Я рад, что мы сделали столько шума и столько прекрасных людей перезнакомились. Но к сожалению, я не мог вести два проекта, потому что появилась «Столица».

S. Я так понимаю, что принципы работы «Столицы» и «Нулы» похожи? Те же функциональные тренировки, тренировки в виде игры, да? Только КЛБ, получается школа платная, прямо серьезная, а Nula - это коммьюнити, так?

М. Идеи похожи, только в «Столице» не функциональные тренировки, а беговые, плюс элементы ОФП, растяжка, СБУ, а также социализация через спорт. В 2012-2013 году я встретился с Юрой Афанасовым из Московского марафона. Я ему тогда предложил вместе создать беговую школу от Московского марафона, типа как New York Road Runners. В тот момент они (Афанасов и Дмитрий Тарасов - прим.ред.) не были готовы, и вот полтора года назад я опять предложил, и они согласились. Начали работать вместе. В какой-то момент я понял, что не могу эмоционально вкладываться в «Столицу» так, как хочу, потому что у меня Nula. Так что в один момент я попросил несколько ребят из «Столицы», чтобы они вели Nula. К сожалению, тусовка начала закрываться: изначально это был проект «за всех», а стал проектом «только за своих». У них не получалось, у меня не было времени этим заниматься, и я не хотел видеть, как проект умирает. Я предложил оставить проект, пока все еще круто: закроем его, пусть одна хорошая история будет за нами. Так и получилось.

S. Пока мы недалеко ушли от темы I Love Running: есть твоя знаменитая фраза про школы, которые готовят за семь недель к марафону - «ребята, лучше сразу стреляйте себе в ногу». Речь об I Love Running?

М. О ней, конечно. Думаю, что они лучшие продавцы на рынке. Вот стакан кофе, пьешь его пять дней, худеешь на пять килограммов. И все хотят этот кофе. Они поняли, что людям нужно. Людям нужно мгновенно получить какое-нибудь звание: полумарафонец, марафонец. Что-то, что другие люди будут лайкать, цель за короткий временной промежуток и соответствующий социальный статус после этой цели.

Настоящий беговой бум начнется, когда люди станут пользоваться бегом как образом жизни и принимать его не как результат, а как инструмент для получения психофизического здоровья.

Вот в Нью-Йорке среднее время на марафоне среди более 50 тысяч участников - 4.47, пейс - 6 минут 34 секунды за километр. Это не темп бега за результат, это бег за здоровьем. Но в Москве это пока не работает, а работает связка «результат как мотивация», потому что жизнь в большом городе - это когда тебя никто не замечает. И ILR с их предложениями появились очень кстати. Сколько это еще будет держаться, непонятно. Они остаются лучшими продавцами на рынке, хотя уже начинает появляться более качественная информация, что подобные программы на более длительный срок не очень полезны. Люди думают, почему в Москве не так много бегунов, как в Лондоне, Нью-Йорке, остальных городах. Там гораздо больше бегунов, потому что, когда у них начал развиваться бег, капитализм и культура потребления не была настолько развита. Они поняли, что бег или джоггинг нужны им просто для здоровья. Потому что работать на сидячей работе по десять часов неполезно.

S. Ну да, что, если не двигаться, скоро мы все умрем.

М. Да. И врачи сказали, если хотите оставаться здоровыми, то 30-40 минут в день медленного бега по три-четыре раза в неделю. Вот и начала развиваться культура. Потом через нью-йоркский марафон это становится глобальным и так далее. Но проблема Москвы в том, что культура начала развиваться не из-за здоровья, а потому, что нам всем это нужно из-за социального статуса. Может быть, такой менталитет был бы и в Штатах, если бы там бег появился в конце 1990-х - начале 2000-х. И наоборот, если бы бег здесь появился раньше, он бы прошел эти периоды и люди бы понимали, что это нужно именно для здоровья.

S. К слову о капитализме. Насколько мне известно, тебя волнует тема, что профессиональные бегуны соглашаются на небольшие, не денежные сделки с брендами. Я правильно поняла твою идею?

М. Когда я начал работать с большими брендами по разным проектам (в рамках Unity, Nula Project и сейчас со «Столицей»), я стал замечать, что здесь, в России, еще не развита, скажем, бизнес-культура. Особенно среди молодых людей, которые работают с большими брендами. Когда видишь, как все это работает на Западе и как это делают здесь, появляется ощущение, что большие бренды пользуются или хорошо манипулируют молодыми людьми, чтобы за ничего получать очень много.

S. Можешь привести пример? Чисто внешне кажется, что все так же. Те же поп-звезды в рекламе брендов, а некоторые бренды привлекают спортсменов. Кажется, что то же и на Западе происходит.

М. Разница в том, что на Западе спортсмены, блогеры или лидеры мнений берут за это большие или просто адекватные деньги. Просто есть разные схемы сотрудничества. Вот пример. Мы живем в одном районе. Допустим, я открыл кафешку локальную. Я знаю, что тебя фолловит куча людей в инстаграме и фейсбуке, и я прошу: Серафима, помоги сделать так, чтобы люди узнали, что на районе есть кафе с крутым домашним кофе и атмосферой. Я твой друг, и ты скажешь: давай сделаем. Бесплатно, ничего не нужно, мы просто сделаем это вместе. Ты мне помогаешь развивать локальный бизнес, чтобы люди пили кофе не в Макдональдсе, а у человека, которого знают.

S. Так и бывает.

М. Да, так и должно быть. И это хорошо. Следующий пример. Я уже большой предприниматель, и открыл мультибрендовый магазин. Это очень серьезные деньги, все хорошо развивается. Мы с тобой не очень дружим, просто знаем друг друга через соцсети. Я знаю, что за тобой следит много людей, я прошу помочь, я хочу, чтобы больше людей знали про мои продукты. И даю тебе в подарок сколько-то продуктов, чтобы ты их просто носила и иногда в них фоткалась и ставила хештег. В этом сотрудничестве я тебе уже что-то даю. И есть третья модель, где есть ты, популярный блогер или спортсмен, и есть мультимиллионные бренды: Nike, Adidas, Puma, Asics, Mizuno и так далее (говорим про спортивные). И начинается следующий уровень. Если ты работаешь с брендами, которые крутят миллиардами, и очень странно было бы не спросить деньги.

S. Я в этой модели уже известный персонаж, который вам нужен сейчас больше, чем вы мне, и поэтому за это вы мне платите деньги. Так?

М. Они к тебе приходят и говорят: мы хотим, чтобы ты нас рекламировала, вот тебе наши шмотки. А ты шмотки уже получил от мультибрендового магазина. И внезапно бренд, который на мировом уровне работает, и ты знаешь, что у них гораздо больше денег, вдруг предлагает ту же схему. Вот тут надо уже, как на Западе, спрашивать еще что-нибудь. Но в Москве это не получается. Во-первых потому, что не предлагают, ведь задача любого менеджера за минимально получить максимально. Во-вторых, - я сейчас говорю про спорт и не говорю про остальных, - у молодых тренеров не развито бизнес-образование. Они недостаточно ценят себя, не верят в себя или стесняются спросить деньги.

S. Скорее всего, все вместе. Кажется, у нас в культуре такое не принято, а наоборот, заложено, очень стыдно не только просить деньги, но вообще поднимать эту тему.

М. А это не должно быть так. Потому что они как лидеры мнений оказывают услугу, и это должно быть платно. Мне сейчас немножко обидно за них, ведь я знаю, сколько я денег получал от брендов. Если я, деревенский парень из Сербии, могу получать такие цифры, почему русские ребята, которые в десять раз круче, ведут соцсети гораздо круче, их смотрят больше людей, работают за кроссовки и футболки?

S. Как это изменить?

М. Один из вариантов, организовать с этими ребятами союз работников спорта. Сказать: давайте не будем так делать, потому что это демпингует рынок. Вот ты, Серафима, журналист. Ты получаешь свою зарплату в журналах или в деньгах?

S. В буквах и цифрах.

М. Короче, спортсменам тоже надо объяснить, что зарплату надо получать в деньгах. У больших брендов есть огромные бюджеты.

Каждый раз, когда спортсменам добрый менеджер из бренда говорит, какой у них маленький бюджет, и ты ему веришь, знай: этот «добрый» менеджер только что получил за свою сделку с тобой очень крутой денежный бонус.

Ещё бы: ведь теперь десять супер-крутых спортсменов и трендсеттеров за несколько футболок и кроссовок будут промоутировать этот бренд лучше, чем любая реклама. К сожалению, пока что, точечно, это не изменишь. Даже если ты, Серафима, понимаешь, что ты профессионал, что ты круто пишешь и умеешь делать классные фотки, тебя читает куча людей и ты знаешь цену своим усилиям - это не работает. Скажем, ты приходишь и говоришь, окей, Nike, вы мне платите 100 000 в месяц плюс столько-то экипировки. Они тебе скажут: котик, что с тобой, не будь смешным. Ведь легко найти человека, который менее крутой в своем деле, но согласится на эти условия. Но, если профессионалы будут отказываться от сделок с брендами, рано или поздно эти бренды будут рекламировать те люди, которые бренду сделают антирекламу. И бренд возненавидят. И ему придется начать платить спортсменам, чтобы вернуть репутацию.

S. Тут еще вот какой момент - менеджеры брендов очень дружелюбные ребята, а с друга ты не можешь попросить деньги.

М. Почему?

S. Ну такая культура наша. С друга как попросишь? Вот у нас был первый пример с кофейней, там же всё по-дружески, за бесплатно, - рад будешь, если друг тебе в ответ по доброте душевной кофе нальёт. То же с менеджерами брендов - они зайки, забываешь, что менеджеры.

М. Я не забываю. Меня спрашивали из одного бренда: «Милан, ты очень крутой, расскажи, почему к тебе ходят заниматься столько людей, а к нашим тренерам не ходят. Можешь сделать лекцию для наших ребят?» Я говорю, могу. Когда? - «В это воскресенье». Отлично, но это будет стоить полмиллиона. Они мне: «Но как же так? Мы думали, что мы друзья». Ну да, мы друзья, но я знаю, что я работаю на ваш бренд, я знаю, что у вас очень много денег и давайте немножко ваш бюджет разгрузим. Дайте мне ваши полмиллиона, я сумею их потом раскрутить дальше.

S. Ты тоже, как и Искандер Ядгаров, считаешь, что

Автор дневника пообщалась с самым харизматичным тренером беговой тусовки Миланом Милетичем — финишером трейловых забегов и гонки Ironman — и расспросила про социализацию и психологию спортсмена.

— Милан, расскажи про твой новый проект.

— Я знаю про бег, я понимаю про функционалку — я была у тебя раньше на тренировках, а вот социализация — это про что?

— Там очень много физического контакта и коммуникаций между людьми. Люди начинаются знакомиться. К нам сейчас приходит 120—130 человек на выходных, 40—50 по будням. Сейчас зима, а весной—летом мы ожидаем 200—300 человек.

— Вы вдвоем ведете с Полиной? Или ты один?

(Полина Сыроватская, тренер, КМС по спортивной аэробике — ред.)

— Иногда я, иногда она, иногда мы вместе.

— Как вам удаётся держать внимание стольких людей?

— Знаешь, это зависит от тренера. Некоторые ведут только маленькие группы, а мы с Полиной хорошо делаем большие. Тренер должен быть достаточно харизматичным, немного шоуменом.

— Ну, у вас отлично получается, судя по фотографиям. Расскажи про формат пижама-пати, как это возникло?..

— Я несколько лет назад делал что-то подобное в Белграде, и я хотел попробовать здесь. Понимаешь, в Москве люди постоянно под стрессом, депрессия, очень много работы. Я думаю, на них влияет сообщество вокруг, конечно, им нужно чуть-чуть расслабиться. Это время, когда люди могут подурачиться, побегать в пижамах, подружиться и всё остальное.

— Ну, это же зимой, как это вообще всё происходит?

— Мы 5—10 минут бегаем по улице, потом уходим в помещение. Не успеваешь замерзнуть. Проблема в том, что люди, которые работают по 10 часов в офисах, потом едут в метро, затем — домой, теряют отношения не только друг с другом, но и с природой.

Представь, начинается прекрасный романтичный летний дождь. Люди тревожаться: «О-о, а как мы будем тренироваться?!». То же самое с холодом. Можно тренироваться на улице, просто нужно понять, что это не плохо, это нормально. Чтобы тело адаптировалось для таких условий, нужно просто двигаться. Конечно, если ты не тренировался шесть месяцев и первого февраля решил выйти на пробежку, то не стоит сразу бежать 10 км.

— Вот ты давно ведешь занятия. Как люди меняются в процессе тренировок?

— Это вопрос психологии. Давай я задам тебе вопрос: почему большинство людей начинают тренироваться?

— Хотят движения, хотят что-то изменить в себе…

— Примерно 80% людей начинают тренироваться, чтобы похудеть или улучшить физическую форму. Почему они этого хотят? Чтобы лучше выглядеть. Почему им это нужно? Чтобы больше нравится себе или кому-нибудь другому. Зачем? Чтобы получить эмоции от потенциального партнера. Но что случается? Ты приходишь в тусовку, чтобы похудеть, чтобы лучше себя чувствовать, чтобы быть более здоровым. Но там сразу начинает говорить эго: сколько ты бежишь, какая у тебя скорость, а если ты не пробежал полумарафон, то ничего не понимаешь про бег, а если ты не пробежал марафон — то… и так далее.

Человек теряется. Он входит в спорт, чтобы получить эмоции, а заканчивает тем, что он тренируется как лошадка, чтобы получить внимание через фейсбук, лайки, комментарии к тому, сколько он пробежал и какой он крутой. Человек тренируется сильнее. А мы знаем, что тренироваться сильно — это не полезно. Тот, кто бежит 4—5 раз в неделю по 5 км, гораздо здоровее, чем тот, кто тренируется по 6—7 раз в неделю и бегает по 15 км. И физически, и психологически.

Никто не спрашивает девушек марафонок и ультрамарафонок, когда у них последний раз был цикл, когда они последний раз занимались сексом. Людям это неинтересно, интересен результат. Мы живём в культуре капитализма. «Быстрее, сильнее, выше» — это слоган современного капитализма. В капитализме важен результат. Когда ты тренируешься на результат — это саморазрушение. Ты уничтожаешь своё тело за счет результата. Если бы люди были более пассивные, если бы они занимались спортом для психофизического счастья, было бы гораздо лучше.

— И где грань, за которой — разрушение?

— Когда ты приходишь на тренировку, ты получаешь эмоции от людей. Тебя обнимают, тебе улыбаются. Человек, который эмоционально счастливее и физически, у которого хорошие друзья, такой человек не тренируется всесильно. Он тренируется за счёт психофизического здоровья. Например, ты чистишь зубы два раза в день. Ты постишь про это на фейсбуке?

— Нет, о чём тут постить — это же рутина, привычка...

— ... это автоматизм за счет здоровья. Это случается и с бегом, со спортом. Мы учим людей, что когда ты чувствуешь себя психофизически счастливее, тебе результат больше не важен. Да, есть такая черта у людей — узнать, сколько я могу? Это хорошо, но постоянно тренироваться за счёт результата — это вопрос сообщества и культуры, в которой мы выросли. Потому что сообщество диктует, чтобы мы показывали результат. На самом деле это плохо.

— Ты считаешь, что человека разрушает то, что он тренируется на результат? Он в дальнейшем становится несчастным?

— Это плохо не только для самого человека. Это плохо для сообщества, это плохо для природы. Посмотри, что сделал постоянный прогресс в нашей культуре? Мы уничтожили наш мир, чтобы доказать, что мы самые крутые. Постоянный прогресс и результат. Мы уничтожаем природу, мы уничтожаем человека как духовное существо и остаемся этакими физическими лошадками, где духовное не важно, а важно — физическое. Сейчас всё меньше и меньше люди общаются, показывают эмоции. Слишком много эго. Возьмём Ironman . Я тоже Ironman . Я отдал все свои медальки, все свои футболки. И смотришь на этих людей, которые прошли [гонку], которые ходят на тренировки в майках Ironman , и очень этим гордятся. А придут заниматься, не могут сделать три минуты упражнения, которые делают наши девушки. Я спускаю их на землю, говорю: ребята, не гордитесь результатом, тут нечем годиться. Моя бабушка 50 лет своей жизни работала в поле — тяжелая физическая работа по 12 часов в день. В конце дня приходила домой, кормила семью. Она не получала футболку и медаль, не получала никакого звания Iron -бабушка — это был образ жизни. А ты сейчас покрутил педальки, поплавал, побегал — ты король!

Человек должен развиваться духовно, эмоционально, интеллектуально, а не только физически.

Для меня айронмен — это человек, который помог поднять соседу стиральную машину на третий этаж. Который забрал мусор с улицы и выбросил в контейнер. Вот это — айронмен. Твой спортивный результат не сделает тебя лучше как человек.

— А как ты добиваешься этого на тренировках? Ты как-то говоришь людям, мол, ребят, расслабьтесь, мы тут не для результата.

— Нет, я ничего не говорю. Я могу сделать лекцию на тему психологии в спорте, а на тренировках, поверишь или нет, я ничего не говорю, но люди просто становятся счастливее, они обнимаются, получают эмоции, после тренировки идут в кино, в театр, хотя познакомились четыре занятия назад. Они между собой уже начинают дружить, становятся эмоционально счастливее, и им результат уже как таковой уже не нужен.

— Ты говоришь, вы бесплатные. Сначала были платные, потом абонементы отменили. Как так? TV » мы готовим две команды Rebook для гонки «Стань Человеком», но мы больше дурачимся, нежели тренируем (смеётся).

Моя философия — не соревноваться. Я могу сделать команду, но они тоже не будут соревноваться. Я скажу: ребята наслаждайтесь процессом и не переживайте за результат. Вы получили одну очень крутую вещь, намного лучше чем дурацкий результат — вы получили команду, вы получили друзей. Если смотришь на культуру, в которой мы выросли — девочек и мальчиков — то что мы видим? Мальчики постоянно соревнуются между собой, играют в войну, а девочки стоят вместе общаются, делают что-то креативное. Мы хотим сделать, чтобы было гораздо лучше всем — меньше тестостерона, меньше результата, больше счастья, больше творчества.


Беседовала Юлия Кускова.
Фото: Instagram

Профессиональный велосипедист из Белграда, фитнес-тренер и ультрамарафонец Милан Милетич знаменит не только в Европе, но и в Москве. В столице он создал свой знаменитый Nula Project - фитнес-движение, участники которого предпочитают тренироваться на открытом воздухе. А впоследствии основал клуб любителей бега «Столица», который сейчас возглавляет. В планах спортсмена не просто прививать культуру бега в суровых российских климатических условиях: Милан рассматривает бег как превосходную возможность коммуницировать, знакомиться, общаться и даже создавать семейные союзы.

Милан Милетич в Москве с 2010 года. В те времена бег не то, что не был мейнстримом и никто даже всерьез не задумывался о том, что такое правильный бег и что так важно обучение технике бега. Большинство людей бегали, чтобы сбросить лишний вес. Сейчас бег очень популярен, а для некоторых становится стилем жизни. За этим максимально доступным и демократичным видом спорта будущее, считает сербский спортсмен.

«Сейчас в Москве, например, бегают в основном ради того, чтобы запостить фотографии в социальных сетях и получить большое количество лайков. На самом деле практически никто не любит бег, потому что он требует очень много усилий, как любая физическая нагрузка вообще. Однако вполне возможно полюбить сам процесс, начать узнавать для себя что-то новое и весьма полезное».

15km sa 1000m vertikalnogo podyema i Nikola Miletich stal oficialno samim mladshim alpinistom kotory pokoril vershinu vostochne Serbiye. Spasibo @sportmarafon za sponzorstvo semyenogo shastya

A post shared by Milan Miletic (@milan_miletich) on Apr 29, 2017 at 11:12am PDT Правильный бег, по мнению Милана, это не просто техника и тренировки, это своя особая философия.

«Бег можно считать активной медитацией: ты просто выходишь на улицу и начинаешь бегать в любую погоду независимо от времени года. Ты двигаешься, и твои мысли начинают работать иначе, чем в обычной обстановке, что помогает, например, решать сложные жизненные задачи. Эту приятную и вместе с тем полезную особенность бега в России еще только начинают осознавать».

Саша Боярская и бег как стиль жизни

В каких забегах участвовать в этом сезоне в Москве

В чем польза и вред бега

Обучение технике бега предполагает во многом индивидуальный подход. Одного подхода в преподавании нет, примером являются известные мировые рекордсмены и чемпионы, у каждого из которых разное приземление, ширина шага и другие особенности движения во время бега на различные дистанции. Специалисты советуют начинающим бегунам подобрать удобную для себя технику бега под руководством опытного тренера. Наставник видит со стороны ошибки и недочеты в тренировочном процессе и может вовремя дать правильный совет.

Важное значение имеет выбор дистанции. Сам Милан Милетич признается, что ему было достаточно непросто привыкать бегать длинные дистанции, поскольку в велоспорте он был спринтером. Если человеку лучше даются короткие дистанции, совершенно незачем мучить себя полумарафонами и марафонами. Людям крупной комплекции, например, больше подходит спринт. Также важно понимать, что абсолютных противопоказаний к занятиям бегом нет, важно правильно определить свой стиль и построить систему тренировок.

Mushina v losinah #klbstolitsa

A post shared by Milan Miletic (@milan_miletich) on Apr 5, 2017 at 1:36pm PDT Планы на будущее Милан Милетич связывает с дальнейшим развитием своей школы бега в России и других странах. И конечно, одним из наиболее важных аспектов развития индустрии бега сербский тренер по-прежнему считает социализацию, возможность общаться в спорте.

Ира Моргунова поговорила с Миланом Милетичем, в прошлом профессиональным велогонщиком, а теперь тренером, ультрамарафонцем и основателем Nula Project, о том, чего на самом деле хотят айронмены, что общего между спортом и чисткой зубов и чему нам всем следует поучиться у африканских племён.

Почему спорт не решает проблемы

Если для вас фитнес - главное событие дня и главное слово в жизни, а работа, дом и друзья - это так, отвлекающие факторы, то пора остановиться: вы находитесь в серьёзной опасности. Обсессивное увлечение спортом является чистой воды сублимацией - попыткой бегства от повседневных трудностей и внутренних комплексов. Если отбросить весь внешний шум и прислушаться к себе, то всё встанет на свои места: за бесчисленными часами в спортзале, за непрекращающимися разговорами о спорте и правильном питании скрываются не самые приятные чувства - неуверенность в себе, страх и потребность в постоянном внимании. Посмотрите, большинство пропагандистов жёстких тренировок и суперстрогих диет чаще всего в прошлом либо имели проблемы с лишним весом, либо вели нездоровый образ жизни. Дело в том, что одна навязчивая идея очень легко трансформируется в другую, не менее навязчивую. Таким образом, прежнее «много есть» становится нынешним «много тренироваться». Для этих людей спорт - история про результат, а не про здоровье. А человек, который фанатично чем-то увлечён, естественно, показывает результаты. Круг замыкается. Но остаётся вопрос: какую цену он за это заплатит?

Люди, которые нацелены во что бы то ни стало реализовать себя в спорте, обычно остаются нереализованными в других сферах жизни. Им элементарно не хватает времени на семью и друзей, на интеллектуальное и духовное развитие. Такой образ жизни негативно влияет на их окружение, на то сообщество, частью которого они являются. Выстраивая свой день вокруг и около тренировок, они забывают важную вещь: спорт должен дополнять жизнь, а не определять её.

Практически все преуспевающие банкиры и бизнесмены - люди, которые в основном и предпочитают агрессивные физические нагрузки - были отличниками в школе, прилежными учениками, сидящими всё время за учебниками. Чаще всего родители не разрешали им заниматься спортом, так как считали это пустой тратой времени. Несмотря на то что эти взрослые мужчины уже давно не прилежные ученики, в глубине души у них всё ещё живёт неуверенность в себе, которая выражается в ежедневной потребности доказывать всем окружающим свою состоятельность - смотрите, я ещё вот это могу.

Этот перфекционизм, эта погоня за первым местом - иллюзия. Да, ты можешь быть первым в деревне с населением 10 человек, но стоит тебе приехать в город, и ты уже не первый. И не второй, и не третий. Всегда есть люди, которые тебя превосходят - над каждым бизнесменом или банкиром стоит более влиятельный человек, который, может, вообще не занимается спортом. Конкуренция не созидает человека, а разрушает. Стремясь к совершенству и превосходству, он, по сути, занимается самодеструкцией - уничтожает не только своё тело, но и ту среду, в которой он живёт. Под флагом прогресса человек уже уничтожил природу, и что получил взамен? Продукты, которые напичканы химией. Воздух, которым невозможно дышать. Воду, которую нужно несколько раз пропустить через фильтр, чтобы пить.

Сейчас главная задача человека - научиться быть менее агрессивным. Научиться созидать свой внутренний мир и мир вокруг. Стать спокойным и осознанным, а не бездумно работать на результат. Давайте спросим жён банкиров, довольны ли они? Нравится ли им, что их мужья не уделяют внимание детям? Я не понимаю взрослых мужчин, которым по 40 или 50 лет, готовых на несколько недель выпасть из жизни семьи, чтобы подготовиться к соревнованиям. Какие соревнования? IRONMAN? Да, у человека может быть желание узнать собственное тело, его пределы, но суть в том, что наш организм действительно может выдержать колоссальную нагрузку, другой вопрос - зачем и какой ценой? Я знаю, в прошлом году много ребят из России отправились в Венгрию на IRONMAN, среди них был мой приятель - во время заплыва у него случился сердечный приступ. Спасти его не удалось.

Я всё-таки убеждён, что IRONMAN для большинства его участников (не для всех, но для большинства) - это способ получить заветное внимание. Разве нет? Что им мешает проплыть в «Олимпийском» четыре километра, проехать на велосипеде 180 и пробежать 42 в Москве, а главное - никому об этом не сообщать? Невозможно, не так ли? Если про это не рассказывать, то какова тогда цель? Когда человек надевает футболку с эмблемой IRONMAN, он как бы говорит: «Вот, посмотрите - я сделал!». Несколько лет назад я сам делал IRONMAN, но ни счастья, ни удовольствия от этого я не получил. Я раздал все свои медали и награды, зачем мне нужно их хранить? Интересно, что в случае с обычным человеком, который бежит марафон или полумарафон, никакой шумихи нет. Ну бежит и бежит, что в этом такого? Но стоит это сделать человеку «из тусовки», он и его окружение сразу раздувают из этого целое событие. Получается, его 42 километра «круче», чем 42 километра обычного человека, который не кричит об этом на каждом углу? Я думаю, это связано с тем, что в России спортивное сообщество только начинает развиваться - триатлон, IRONMAN, марафоны пока кажутся экзотикой, а те, кто в них участвует - полубогами. Но это вопрос времени.

Почему нам всем нужно немного замедлиться

Культура, в которой мы живём, и виновата в такой расстановке сил. Нас с детства учат соревноваться - с окружающими и с собой. Быть нацеленным на результат и внимание. Наш мир постоянно хочет, чтобы у нас были цели - на работе, в спорте, в личной жизни. Всю жизнь мы служим одним и тем же догмам и шаблонам, но если задать просто вопрос - «зачем ты это делаешь?», мало кто сможет ответить. Например, нам говорят, что развод - это плохо, что нет ничего страшнее одиночества. Когда я развёлся, я чувствовал себя плохо и долго не мог понять почему. Я спрашивал себя, в чём я неправ? Я сделал всё, что от меня зависело, но случилось так, как случилось. Я чувствовал себя плохо, потому что общество всю жизнь говорило мне, что развод - это плохо. Но стоило мне только махнуть рукой на все эти предубеждения, как мне сразу стало легче.

Есть и ещё одна особенность работы на результат - у неё нет конца. Какова вероятность, что достигнув желаемого, человек будет удовлетворён? Что ему не захочется больше? А потом ещё больше? Лечить собственную неуверенность при помощи бесконтрольных занятий спортом вредно и опасно. Профессиональные спортсмены, если они хотят показывать супервысокие результаты, в большинстве своём употребляют стероиды и другие продукты генной инженерии. Как результат - гормональный дисбаланс и серьёзные проблемы со здоровьем.

Духовное и физическое развитие должно быть сбалансировано. Человеку в принципе не нужно много тренироваться - это вредно и для его здоровья, и для его сообщества. Интересно, что когда англичане колонизировали Африку, они стали устраивать соревнования по бегу с местным населением, так вот каждый англичанин бежал сам за себя, хотел вырваться вперёд и всех обогнать, а африканцы, наоборот, постоянно притормаживали, чтобы дождаться друг друга. И что мы видим сейчас: не смотри на остальных, толкайся и иди вперёд, к результату. Быть просто человеком, который помогает окружающим, выкидывает мусор в урну и играет со своими детьми, уже недостаточно. Конечно, лучше быть лошадью, которая бессмысленно мчится к смерти, мусоря и распихивая всех вокруг. Я думаю, настало время замедлиться, сделать шаг к себе и больше читать - художественную литературу, философию, психологию.

Человеку, который живёт в большом городе, работает по 10-12 часов в день, а после работы, приходя домой, сразу включает телевизор и залезает в Интернет, просто некогда развиваться духовно. Он постоянно принимает и обрабатывает нескончаемый поток информационного мусора, который только засоряет его мозг и отводит от главного - от себя.

Возьмите рюкзак и отправляйтесь за город. Там нет Интернета, нет информации. Там в тишине вы, наконец, сможете побыть наедине с собой и поговорить с собой. Люди в больших городах всегда стараются чем-то себя занять, они избегают этого диалога - наушники, бесконечные чаты, сообщения, звонки, комментарии. Нет времени побыть в одиночестве, нет времени поговорить с собой, решить свои проблемы, понять себя.

Если вы посмотрите на счастливого человека, который живёт в гармонии с собой, своей семьёй и сообществом, вы не увидите его, занимающимся спортом каждый день по три часа без остановки. Он тренируется два или три раза в неделю. Для себя. А вот если вы заговорите с настоящим фанатиком спорта, то вы со стопроцентной долей вероятности найдёте какую-нибудь проблему. Вот только проблемы нужно решать, а не скрываться от них под маской сильного культуриста, которому море по колено. Причём порой человек не понимает, что перегибает палку. Ему нужен взгляд со стороны, кто-то, кто укажет ему на проблему. Да, сначала слышать правду неприятно, но только так и появляется шанс выбраться. Кто-то этот шанс использует - перебарывает себя и меняет свой образ жизни, а кто-то нет - слушает все доводы и продолжает гнуть свою линию.

Сколько раз вы чистите зубы? Два раза в день, так? Вы увеличиваете нагрузку? Вы пишете об этом в «фейсбук» и выкладываете фото в «инстаграм»? Согласитесь, это просто смешно! Вы чистите зубы, потому что это естественно, вас так научили родители - будешь чистить зубы, и с ними всё будет в порядке. Так вот, важно, чтобы подход к занятиям спортом был таким же, как к чистке зубов. Спорт должен помочь вам быть здоровым - как физически, так и ментально. Он должен быть естественным и гармоничным. Предыдущая статья Что такое растительное мясо и так ли оно полезно

Сербский спортсмен, куратор Московского марафона Милан Милетич разминается на Цветном бульваре

Милан, как вы оказались в Москве?

Впервые в российской столице я оказался в 2010 году, прожил полтора года, а затем вернулся в Сербию. В течение нескольких лет был наездами в Москве, и почти три года назад решил здесь обосноваться окончательно.

Каждый раз, приезжая в Москву, живя в столице сейчас, отмечаете для себя перемены?

Еще в 2010 году Москва казалась мне не такой гостеприимной, немного неухоженной. Со временем я наблюдал, как город набрал хороший темп для своего развития. Прогресс стал заметен в последние годы. Парки, спальные районы – не только центр получает новый облик. И мне нравится такая тенденция.

Свои первые открытые тренировки по бегу и физической подготовке для всех желающих вы проводили в «Лужниках». Как оцениваете развитие олимпийского комплекса?

Я мало вещей делаю хорошо, спорт – одно из таких занятий. Мне кажется это естественным – показывать другим то, что умеешь. Действительно, наши первые бесплатные тренировки проходили на территории «Лужников». Тогда, в 2012-м, комплекс выглядел несколько запущенным. Еще шесть лет назад я понял – у этой локации в центре города есть огромный потенциал. Но в то время от силы десять процентов от имеющихся возможностей было использовано. После реконструкции Большой спортивной арены я вижу совершенно другую территорию. Она становится по-настоящему великолепной. Думаю, что с завершением строительства других спортивных объектов олимпийский комплекс станет спортивным центром всей России, не только Москвы. Причем развивать здесь можно будет не только профессиональный, но и любительский спорт.

Несколько лет назад ваши тренировки проходили и в парке Горького, ближе к Нескучному саду. Как эту часть столицы оцениваете?

Тоже хорошее место. Еще года два назад мы собирали самое большое количество спортсменов на наших занятиях. Опережали по числу участников тренировок и крупные спортивные бренды. Но у них был бюджет, а у нас – ноль, только энтузиазм. Единственным минусом стало то, что парк Горького не помог нам с помещением. А пустующих мест было достаточно. Но мы им благодарны за то, что нам дали площадку, позволили проводить свои мероприятия. На мой взгляд, городу важно поддерживать местные стартапы.

Но теперь вы сотрудничаете с организаторами Московского марафона. Как вам этот симбиоз?

Мне он нравится, тем более, что у Москвы огромный потенциал для развития бегового движения. Его можно сравнить с потенциалом Берлина, Лондона, Нью-Йорка, где история марафона насчитывает несколько десятилетий. Мы работаем над тем, чтобы российская столица была привлекательна для своих горожан, для туристов, которые принимают участие в различных забегах. Устраивать крупные беговые события, в которых могут участвовать в среднем 20 – 30 тысяч участников, - вполне реально. Главное - сделать спорт массовым движением. Планы у нас большие, разработали их уже на несколько лет вперед.

Милан, как вы считаете, много ли у Москвы удачных, удобных площадок в шаговой доступности, где можно свободно позаниматься спортом?

Определенно точно могу сказать, что таких площадок в Москве намного больше, чем в том же Нью-Йорке. Хотя в американском мегаполисе намного больше бегунов, чем в российской столице. Но здесь есть парки, школьные стадионы, даже просто по дороге можно бежать. Если человек не хочет тратить время и ехать на метро пару станций, то он может найти небольшую спортплощадку и у дома. Здесь вопрос желания, выбор в Москве большой.

То есть это только вопрос создания инфраструктуры в мегаполисе?

Не только. Меняется и настроение. Москва становится более дружелюбной к спортсменам. Появляются велодорожки, в прокат можно взять электросамокаты. Вот только уровень культуры автомобилистов стоит немного поднять, чтобы они чаще пропускали пешеходов, велосипедистов, скейтеров, роллеров. Возможно, штрафы воспитали бы тех, кто на четырех колесах и не замечает идущих или бегущих.

А вы себя к какой категории относите: автомобилист, пешеход, велосипедист?

Никогда не был автомобилистом, права не стал получать. В Москве проще пользоваться общественным транспортом, метро работает долго и без проблем.

У вас есть любимое место в Москве?

Сейчас я живу рядом с парком "Кузьминки". Здесь есть прудики, дорожки, по которым можно бегать. Я очень люблю природу, и мне кажется, что в любом московском парке можно взять и побежать.

А в Сербию приезжаете? Какой московский опыт интересен был бы в вашей стране?

Три – четыре раза в год я езжу в Сербию. Мне нравится, что в Москве любым делом занимаются профессионалы. Наверное, систематичность подходов можно было бы привить в других городах и странах. Но Москве тоже кое-что стоит позаимствовать. Например, поддержку бегунов. Ведь это праздник, когда тысячи людей выходят на улицу, чтобы своим примером вдохновить других на занятия спортом. Иногда мы видим, как негодуют автомобилисты, что на несколько часов перекрыли дорогу, а с балконов доносится: «зачем бегут эти ненормальные, от кого они убегают?»

То есть нужно усилить информационную поддержку спортивных движений?

В том числе. Нужно объяснить людям, для чего это и что тысячи единомышленников могут сплоченно идти к одной цели, придерживаться здорового образа жизни. А если мы будем сидеть дома и жать кнопку «like» на Facebook, ничего не изменится. Просто выходите на улицу, чтобы массово заниматься спортом.